В Москве, чтоб было веселей,
решил сходить я в мавзолей
назло настырной лени.
Вознагражен я был вдвойне.
И грустно, и лукаво мне
там улыбнулся Ленин.

Он был лекалом всех лекал.
К себе прилечь он привлекал,
хоть это против правил.
И пусть Ильич был исполин,
но я ему не пластилин.
И не Владимир - Павел.

Пусть миллионы нас, не я
пройду отважно сквозь нея -
сквозь выплавку стареньем.
Я - горец, Дункан МаклаУд.
Меня столетья не берут.
Берут стихотворенья.