Гром начинается с тихого треска,
будто что рубят в подлеске сыром.
Фёдор Михайлович наш Достоевский
нервно по небу идёт с топором.

Гром нарастает. Заточенный грифель
молнию пишет, усилив напор.
Лодку играючи сносит на рифы
имени Эдгара Аллана По.

Прав ты, не прав ты, но абсурдонавты,
бравые лемминги примут на грудь
тонны воды из пучины Лавкрафта,
чтобы поглубже в неё занырнуть.

Сорваны петли и взвинчены ставки.
Воздух глотая измученным ртом,
к плахе щекой прижимается Кафка.
Молча в окошко глядит Овертон.